Артамонова Т.А. Общинный уклад жизни российского общества: философско-исторический анализ

В статье дается анализ роли общины в жизни российского общества с социально-экономических и духовно-нравственных позиций. Сложность земледельческого труда в суровых природно-климатических условиях порождает поиск его оптимальной социально-экономической организации. Такой в России является крестьянская община. Но ее роль не исчерпывается лишь хозяйственным  значением. Общинность есть выражение русской духовности и народного единения.

Вопрос о значении и путях развития крестьянской общины в России впервые был поставлен отечественными мыслителями во второй половине XIX века. Острая дискуссия относительно исторической роли общины, ее хозяйственно-экономического потенциала велась на страницах «Русского Вестника», «Отечественных записок», «Колокола», «Современника» и других не менее известных и популярных изданий. Представители различных общественно-политических течений принимали активное участие в этой дискуссии, и современные исследователи справедливо указывают на то, что сопоставление позиций спорящих сторон подтверждает, что каждая из них была по-своему права и одновременно допускала определенные просчеты [12].  На наш взгляд, это был не столько вопрос о собственности на землю и эффективных формах землепользования, сколько попытка осмысленного национального самоопределения. «Является ли крестьянская община в России лишь традиционной и необходимой для дальнейшего развития формой хозяйствования или она есть проявление народного духа, характерная черта традиционного отечественного мироустройства?», – именно этот вопрос стал одним из ключевых в спорах западников и славянофилов.

Первым, кто обратил внимание на специфику устройства крестьянской общины и ее роли в жизни российского общества, был известный философ-славянофил А.С. Хомяков. В 1842 году в статье «О сельских условиях» он рассматривает особенности русской крестьянской общины, которая, по его мнению, возникает естественным образом и является продуктом самодеятельности самих крестьян. А.С. Хомяков считал сельскую общину единственным гражданским учреждением, которое сохранилось в России из ее достойного прошлого. Некоторые современные российские историки также считают, что развитие общины на Руси имеет глубокие исторические корни и берёт начало от христианских городских общин времен князя Владимира. «Ранняя государственность предполагает широкое сохранение демократических институтов, а для Руси общинный уклад имел и несравнимо большее значение, чем, скажем, для Западной Европы. Русь не могла ни принять, ни даже понять теоцентристских притязаний как Рима, так и Константинополя. … Княжеская власть на Руси еще слишком зависела от общины, прежде всего от городской общины с ее самоуправлением» [5, с. 25-26].

Принято считать, что в учении славянофилов общинное мироустройство, укорененное в православных традициях, противопоставлено западному пути индивидуализма и рационализма, «наружной связанности» и «индивидуальной изолированности». Но среди философов-западников также были сторонники общинного уклада, которые в общине видели не столько проявление исторического прошлого народа, сколько надежду на улучшение будущего устройства жизни. Так, Н.Г. Чернышевский считал, что сельская община обеспечивает кратчайший путь к социализму, минуя капиталистическую частную собственность на землю; в ходе развития сельхозпроизводства и для обеспечения более высокой производительности труда частная собственность окажется сдерживающим фактором, так как при строительстве социализма неминуемо потребуется обобществление орудий труда и земли. Свою точку зрения он изложил в работе «Обзор исторического развития сельской общины».

Этой весьма авторитетной точки зрения в тот период придерживалась основная масса радикально настроенной интеллигенции. Большое влияние имела и позиция А.И. Герцена. Он, как и Хомяков, считал общину достоянием, доставшимся по наследству от предков, которое нужно беречь как залог счастливой будущей жизни народа. В большинстве своих произведений Герцен пишет о необходимости сохранения общины и непригодности для России западных форм землевладения: «… мы не променяем наш аграрный закон в его развитии ни на старое латинское право, ни на англо-саксонское законодательство. Религия собственности по римскому закону, по французскому кодексу убила бы нам вперед наше будущее» [6, с.216]. Такая точка зрения А.И. Герцена о связи будущего России с общинным устройством перекликается с позицией А.С. Хомякова, который в статье «Об общине» дает совет «не отрубать корней» и залечить «неосторожно сделанные надрубы», так как «разъединенность же есть полное оскудение нравственных начал» [13, с.128]. Хомяков видел в сельской общине, прежде всего, реализацию христианского идеала общественного устройства, т.е. воспроизводящую в своем бытии общину первохристиан. Общинный строй жизни воспринимался им как воплощение высоких христианских принципов взаимоотношений между людьми, сохранившихся только в среде русского крестьянства. С критикой такого подхода выступил Н.А. Бердяев, обоснованно утверждая, что крестьянская земледельческая община не является выражением религиозного единения в любви. Философ справедливо развел экономическую и духовную сущность общины, показывая, что земное единение есть вынужденная борьба за существование, а религиозная соборность есть проявление любви к богу [3]. И всё же между этими крайними точками народный дух находит много форм своего  воплощения.

Таким образом, сопоставление различных позиций отечественных мыслителей подводит нас к выводу о необходимости  четко определить  различные формы общины и их функции в жизни российского общества. Такой подход позволит, во-первых, наиболее адекватно проанализировать конкретно-исторические условия существования крестьянской земледельческой общины в царское время и накануне Октябрьской революции: ведь споры о том, как оценить преобразования П.А. Столыпина, которые привели к разрушению крестьянской общины и возникновению частного капиталистического земледелия, ведутся до сих пор. Во-вторых, если в результате исследования будет установлено, что российская община была лишь формой хозяйственно-экономического и административно-правового образования и изжила себя к началу ХХ века, то все разговоры об общинном характере русского народа и будущем общинном укладе жизни, о чем наряду с А.С. Хомяковым мечтали многие отечественные мыслители, можно считать несостоятельными. Если же община действительно является проявлением национального духа, то, несмотря на разрушение ее хозяйственно-экономических форм, общинность как черта национального характера должна проявляться в других формах народной жизни. Обратимся к истории.

Как известно, крестьянская земледельческая община в России не была чем-то особенным с позиций исторического прошлого: большинство народов прошло эту стадию развития [1]. Сельская община – это мировое явление, которое возникло на основе кровно-родовых отношений, а позже объединяющим фактором стало совместное проживание и общий труд («соседская», территориальная община). В отечественной истории обычно разделяют три вида общины: родовая, основанная на кровном родстве ее членов (Киевская Русь); тяглая община, члены которой несут общую ответственность перед государством за уплату податей (на основе круговой поруки); поземельная община, главное назначение которой – регулирование земельных отношений [8, с.76].  Многие исследователи считают, что общинное землепользование на территории России существовало до Московского царства, затем возродилось после указа Петра I о подушной подати. Все свободные крестьяне (на юге – однодворцы, на востоке – ясашные, на севере – черносошные) переводились в разряд государственных и должны были платить подать, для чего необходимо было совместно владеть землей. После этого указа в России стали исчезать хутора и маленькие поселения, а образовываться крупные села, которые и являлись общинами. Из нескольких сельских общин образовывались волостные общины. В посадах образовывались слободские общины, а в крупных городах они объединялись в общегородские.

Уникальность российской общины заключается в том, что она просуществовала до ХХ века[1]. Разрушение общинного землепользования в России в ходе столыпинских реформ связано не столько с экономической отсталостью такого типа хозяйствования (чересполосица, принудительный севооборот, уравнительное распределение земли и др.), сколько с политической необходимостью. Переоценка отношения к общине со стороны царского правительства произошла, в основном, по двум причинам. Во-первых, ее разрушение позволяло разобщить крестьянство, которое уже продемонстрировало свою сплоченность в период первой русской революции; во-вторых, в результате расслоения общины формировалась довольно мощная прослойка крестьян-собственников, лояльно относящихся к частному землевладению, в том числе и помещичьему [8, с.136]. Но все же большинство видных государственных и общественно-политических деятелей России видели в общине средство против обнищания крестьян, его пролетаризации и люмпенизации. Даже самый опустившийся житель деревни мог найти в общине поддержку: земля всегда оставалась за членом общины или его наследниками, ее нельзя было продать или проиграть. Право на надел оставалось незыблемым.

Община спасала русского крестьянина не только от разорения, но и от нравственного упадка. Известно, что сельские общины были защитой самым уязвимым слоям населения: детям-сиротам, одиноким женщинам и старикам. Считалась грехом не подать голодающему члену общины, даже если тебе самому завтра придется голодать, т.е. поделиться действительно последним. Община содержала общественные хлебные склады, больницы, школы, богадельни и другие подобные заведения. Трудолюбие ценилось как одно из основных достоинств человеческой личности: оно не только избавляло человека от голода и лени, т.е. от физической и моральной деградации, но и давало возможность крестьянину выполнить своё высшее предназначение, предуготованное ему богом – любовно обихаживать землю-кормилицу и взращивать на ней плоды, чтобы не исчез род человеческий. Поэтому от нерадивых, пьющих работников в общине зачастую пытались избавиться, например, отправив их в рекруты. За тяжкую провинность, как конокрадство, мог произойти и самосуд. Жажда наживы и обогащения за счет чужого труда порицалась. Крестьяне воспринимали общину как критерий социальной и духовной зрелости человека. «На миру и смерть красна», – гласит русская пословица.

Общинный тип жизни формировал такие качества характера, как сплоченность, ответственность перед «миром», взаимоподдержку, которые позволяли русскому народу выжить в суровых природно-климатических условиях. Ведь в самые урожайные годы русский крестьянин получал урожай в 4 раза меньше, чем в Западной Европе, а в среднем по России выход растительной биомассы с 1 га почти в пять раз ниже, чем в США [11, с. 572]. Показательно, что распад общины в России начался именно с западных и южных окраин – дух европейского индивидуализма и более мягкий климат позволили активно развиваться фермерскому единоличному хозяйствованию. Многие исследователи отмечали, что в центральных областях были представлены оба типа хозяйствования. При этом нечерноземные губернии были более общинными, а черноземные – частными или подворными, как их называли в те времена. За Уралом до самой революции преобладала община [7]. И даже в ходе столыпинских реформ крестьяне, вышедшие из общин в центральных губерниях и переселившиеся в Сибирь[2], в частности, на Алтай, вновь вступали в сельскую общину, желая все вопросы землепользования решать «миром» [14]. Общинный тип жизни формировал сплоченность и социальную ответственность, взаимопомощь. Эти качества позволяли русским переселенцам выжить и адаптироваться в новых для них суровых климатических условиях Сибири и Алтая [2, с. 197].

Интересные факты мы находим в работах такого видного немецкого ученого и крупного специалиста по аграрным вопросам, как Август Гакстгаузен, который в середине XIX века был приглашен русским правительством специально для изучения состояния крестьянской общины. На основе своих исследований европейской части России он написал фундаментальный труд с высокой оценкой социальной значимости русской общины. «Во всех государствах Западной Европы существуют предвозвестники социальной революции против богатства и собственности… Община доставляет России ту неизмеримую выгоду, что в этой стране до сих пор нет пролетариата, и он не может образоваться, пока существует такое общинное устройство; человек может обеднеть, может промотать все свое имущество, – это не повредит его детям: они все-таки удерживают или вновь получают свой участок по общинному праву, – не как наследники своего отца, а как члены общины; дети не наследуют в русской общине нищеты отца» [Цит. по: 8, с. 74-75]. Анализируя быт и традиции крестьян Германии, немецкий исследователь заметил, что в тех местах, где жили когда-то древние славяне, имеются «какие-то загадочные отношения, не вытекающие из основ чисто германской народной жизни». Этот феномен может иметь как метафизическое, так и чисто материалистическое объяснение. Советские историки отмечали, что «в Европе наиболее прочной община была у славян. И дело здесь, возможно, в том, что у готов, вандалов, лангобардов и родственных им племен община была кровнородственной, которая распадалась по мере выделения малой семьи, тогда как у славян преобладала территориальная община, более стойкая в силу хозяйственной целесообразности» [5, c.35].

О том, что русская община имеет свою специфику, а главное, историческую перспективу, писал также К. Маркс. Положение русской общины, по его мнению, не имеет прецедентов в истории, так как русская община может пережить капитализм и явиться исходным пунктом коммунистического развития. «Главной причиной необычайной «живучести», долговечности, адаптивной способности традиционной крестьянской общины, по мнению К. Маркса, является ее дуалистическая природа. Как замкнутая самоуправляющаяся система община содержит в своей структуре «предельную совокупность» простейших элементов и отношений всех будущих общественных структур, основанных как на частной, так и на общественной собственности» [12]. Другими словами, она может существовать при различных социально-экономических системах, становясь их составным элементом.

Но не только экономическая особенность и хозяйственная необходимость являлись залогом стабильного и длительного существования общины в России. Крестьянская община выполняла и административно-правовые функции и со временем вытеснила наместников волостей, и занималась не только вопросами справедливого распределения земель, но и выплатой податей сначала князьям, а затем государству. Также она решала судебные тяжбы, выносила приговоры в отношении мелких уголовных и административных правонарушителей. Таким образом, община явилась низшей ступенью административной государственной власти с финансовыми и судебными полномочиями; и со временем получила статус юридического лица.

Этот институт народной демократии свидетельствовал о глубинной способности народа к сотрудничеству и самоуправлению. Но, выполняя возложенные на неё функции, община постепенно бюрократизировалась, что позднее и вызвало много нареканий как со стороны самих общинников, так и оппонентов общинного мироустройства. Бюрократизация выражалась, в частности, в том, что в общине увеличивалось число должностных лиц; исполнение полицейской и финансовой функций стало опираться не столько на общинный обычай, как прежде, а на письменные инструкции; процесс делопроизводства стал более затяжным; принятие решений всё чаще носило формальный характер. Этому способствовала и позиция правительства в связи с принятием закона 1881 г. об обязательном выкупе крестьянами земли. Чтобы предотвратить самовольный выход крестьян из общины, заставить их выкупать землю, необходимо было усилить власть общины и круговую поруку.

По мнению некоторых исследователей, бюрократизация имела и  позитивные последствия для крестьянства. Во-первых, общинный порядок получил твердое юридическое основание, что ограничило произвол помещичьей власти. Во-вторых, «сельская община превращалась в сословную корпорацию крестьянства, санкционированную государством и помещиками», что помогало ей отстаивать свои права [10, с. 433-434].  Вместе с этим  отдельный крестьянин попадал под такую сильную власть и опеку общины, что не мог самостоятельно принять какое-либо важное решение. В дальнейшем это обернется потерей инициативности и самодеятельности среди общинников.

Таким образом, анализ исторического прошлого показывает, что крестьянская земледельческая община выполняла следующие функции: хозяйственно-экономические, административно-правовые, представительские, духовно-нравственные и т.п. Она прошла длительный и сложный период своего развития, но в первой половине ХХ века перестала существовать по политическим и социально-экономическим причинам.

Как отмечают многие исследователи, в измененной форме община все же существовала в первые годы советской власти, так как «разложение общинных порядков сопровождалось не столько укреплением индивидуального частного хозяйства, сколько кооперированием бедноты и средних крестьян, а также созданием различного рода колхозов, товариществ по совместной обработке земли и т.п., имевших льготы от государства» [4, с.37]. Более того, общинные устои вышли далеко за рамки землепользования и буквально «пропитали» собой весь уклад жизни советского человека, «… русские крестьяне, вытесненные в город в ходе коллективизации, восстановили общину на стройке и на заводе в виде «трудового коллектива». Именно этот уникальный уклад со многими крестьянскими атрибутами (включая штурмовщину) во многом определил «русское чудо» — необъяснимо эффективную форсированную индустриализацию СССР» [9, с.30]. Во время Великой Отечественной войны вновь проявился дух коллективной ответственности и солидарности, что характерно для общинного уклада жизни. По этим законам жили не только в селе, но и в городе. Трудовой коллектив завода и фабрики был одной сплоченной семьёй. Дух коллективизма поддерживался государственной идеологией и естественным образом сочетался с устоями народной жизни. Всё это сохранилось вплоть до эпохи советского застоя 70-80-х годов.

Резюмируя вышесказанное, можно сделать вывод о том, что община в России прошла разные стадии своего существования. Порожденная необходимостью совместного ведения сельского хозяйства в суровых природных условиях, она воплотила в себе дух народного единения. Поиск оптимальной социально-экономической организации при сочетании ключевых черт русского характера привел к длительному существованию общины. В ХХ века община из формы хозяйственного уклада трансформировалась в принцип самоорганизации трудового коллектива, сельской и городской общности людей, что органично совпадало с идейными установками советского строя. Вопрос о том, насколько этот принцип сохранился и проявляется в современной российской действительности, требует дальнейшего обстоятельного исследования и размышления.

 СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ:

1. Алаев, Л.Б. Сельская община: «Роман, вставленный в историю». Критический анализ теории общины, исторических свидетельств ее развития и роли в стратифицированном обществе [Текст] / Л.Б. Алаев. – М. ЛЕНАНД, 2016. – 480 с.
2. Алтай и Гималаи как уникальные культурно-биосферные регионы Евразии [Текст] / под ред. А.В. Иванова, И.В. Фотиевой. – Барнаул: РИО Алтайского ГАУ, 2017. – 336 с.
3. Бердяев, Н.А. Алексей Степанович Хомяков [Текст]/ Н.А. Бердяев; Собрание сочинений. Т. V. – М.: YMCA-Press, 1997.– 578 с.
4. Бондаренко, С.И. «Кого считать кулаком – кого тружеником?» К вопросу о процессе социального расслоения деревни в 1920-е гг. [Текст] / С.И. Бондаренко // История в подробностях. – 2015. – № 3(57). – с. 34-43.
5. Введение христианства на Руси [Текст] / Ин-т философии АН СССР; отв. ред. А.Д. Сухов. – М.: Мысль, 1987. – 302 с.
6. Герцен, А.И. Письма к будущему другу [Текст] / А.И. Герцен; Собр. соч. – М., 1975. Т.8.
7. Зырянов, П.Н. Земельно-распределительная деятельность крестьянской общины в 1907-1914 гг. [Текст] / П.Н. Зырянов. – М.: Наука, 1988. – 236с.
8. Казарезов, В.В. Крестьянский вопрос в России (конец XIX-первая четверть XX в.) [Текст] / В.В. Казарезов; Т.1. – М.: Колос, 2000. – 472 с.
9. Кара-Мурза, С.Г. Столыпин – отец Русской революции [Текст]/ С.Г. Кара-Мурза. – М. Изд-во Эксмо, 2003. – 288 с.
10. Миронов, Б.Н. Социальная история России периода империи (XVIII–начало XX в.) [Текст] / Б.Н. Миронов; В 2 т. –3-е изд., испр., доп. –Т1. – СПб.: «Дмитрий Буланин», 2003. – 549 с.
11. Национальная идея России [Текст] / в 6 т. –Т.1. – М.: Научный эксперт, 2012. – 752 с.

12.  Сопин, В.С. Вопрос о судьбах российской крестьянской общины в экономической мысли XIX – начале XX вв. [Электронный   ресурс] / В.С. Сопин, Н.В. Сопина // Проблемы современной науки и образования. – 2014. – №11. – с. 24-30. – Режим доступа: https://e.lanbook.com/journal/issue/297125 (Дата обращения: 10.03.2018).

13. Хомяков, А.С. Избранные сочинения [Текст] / А.С. Хомяков, И.В. Киреевский / сост., автор вступ. ст. и комм. Н.И. Цимбаев. М., –
14. Якимова, И.А. Эволюция форм административной податной общины и систем распределения платежей и повинностей (по материалам Алтайского горного округа второй половины XIX в.) [Текст] / И.А. Якимова // Современное историческое сибиреведение XVII — начала XX вв. Выпуск 2. – Барнаул, 2008.

Опубликовано: Российское крестьянство и сельское хозяйство в контексте региональной истории: материалы VII Всероссийской (XV региональной) с международным участием конференции историков-аграрников Среднего Поволжья (г. Йошкар-Ола, 23–24 мая 2018 г.) / Мар. гос. ун-т; отв. ред. А.Г. Иванов, А.А. Иванов. – Йошкар-Ола, 2018. – С. 668-676.

[1] Наряду с российской крестьянской общиной, дольше всего, вплоть до середины XIX века, просуществовала индийская община, но насильственно была разрушена английскими колонизаторами. В Европе община в классическом ее виде сложилась к концу 1-го тысячелетия, а в XV-XVI вв. уже началось ее разложение.

[2] В Сибири крестьянская община («мир») существовала задолго до того, как стала официально признанной.

Продолжение темы о русской общине и ее нравственных устоях читайте в статье:

Артамонова Т.А. «КОЛЛЕКТИВНАЯ СОВЕСТЬ» КАК ОСНОВНОЙ ФАКТОР ПОДДЕРЖАНИЯ СОЦИАЛЬНОГО ПОРЯДКА В КРЕСТЬЯНСКОМ МИРЕ