Каланчина И.Н. Экономические и мировоззренческие основания рыночной парадигмы в образовании

Размещено 21.01.2020

1,910

Автор статьи отмечает, что кардинальная смена концептуальной платформы современного образования сопровождается определенными социально-экономическими и политическими мерами и привела в итоге к формированию так называемой «рыночной парадигмы образования». Ключевым в данной парадигме является тезис о том, что образование является товаром и может покупаться и продаваться на рынке образовательных услуг. В статье ставится вопрос, насколько правомерно применять к образованию принципы рыночной экономики и к каким социокультурным последствиям в итоге это приведет современную цивилизацию.

Кардинальная смена концептуальной платформы системы образования, начавшаяся во многих западных странах еще в середине XX-го столетия, проявилась не только в реализации Болонского соглашения, внедрении компетентностного подхода, абсолютизации тестирования и дистанционных форм обучения, унификации содержания учебных программ, но и, в первую очередь, в изменении ценностных основ классической гуманистической традиции.

И хотя конкретные формы и механизмы этих изменений в различных политических системах варьируются, тем не менее, все более очевидными становятся их общие черты и целевая направленность.

Исходя из содержания ряда современных аналитических материалов можно говорить о том, что большая часть дискуссий о данных процессах в современном образовании разворачивается вокруг понятий “глобализация“,“рыночная экономика“, “цифровизация“, подразумевающих целый ряд радикальных изменений, одним из которых является превращение образования из отработанной веками системы культурации, нравственного, трудового воспитания и передачи основ фундаментальных наук — в инструмент социальной инженерии.

Подобные преобразования сопровождаются определенными социально-экономическими и политическими мерами и привели в итоге к формированию так называемой «рыночной парадигмы образования». Исходным посылом данной парадигмы является тезис о том, что образование является товаром и может покупаться и продаваться на рынке образовательных услуг. Из многомерного культурно-социального пространства образование переходит в узко-рыночную, одномерную плоскость, в которой предельно выражены позитивистские, вещные смыслы и установки. Весь спектр человеческих проявлений рассматривается вне каких-либо ценностных ориентиров, а сам человек понимается как «деталь» в экстенсивном рыночном механизме, — то есть, по Канту, в средство, а не в цель. Подобное положение отводится личности в превращенном обществе, для которого характерны тенденции отчуждения человека от своей высшей, духовной и социальной природы[1].

Рыночная парадигма образования занимает соответствующее место в главной дилемме современной цивилизации — размежевании общества на тех, для кого нет никаких иных ценностей, кроме личного самоутверждения, обогащения и властвования, и тех, кто сознательно или бессознательно исповедует высшие ― и в хорошем смысле именно традиционные ― ценности человеческого бытия [2, с 50-53]. В определенном смысле здесь мы можем увидеть аллюзию на два мировоззренческих полюса, сформулированных американским философом Э. Фроммом: модус «иметь» и модус «быть». Фромм в работе «Иметь или быть» противопоставил две жизненные установки: бытия и обладания. Установка на «бытие» соответствует истинной природе человека: это открытость, спонтанность, переживание единства с миром, природой и другими людьми. То есть это именно бытие личности во всей творческой полноте и при отсутствии страха, в принятии всего, что посылает жизнь. Человек в этом случае ощущает себя вписанным в единый мировой организм, микрокосмом в макрокосме [3].

Если конкретизировать эти мировоззренческие исходные посылки поведенческого модуса «быть», то ключевым является представление о человеке как творческой, свободной, социально ответственной, нравственно действующей личности, о взаимодействии человека и социума как живом единстве, при котором как социум творит личность, так и личность творит социум, пропуская через себя и оценивая все окружающее и происходящее и внося свой вклад в развитие общества.

Этой многовековой классической гуманистической традиции, рассматривающей взаимодействие личности и общества в ключе их диалектического единства, противопоставляется тип сознания, ориентирующийся на модус «иметь», конкретной проекцией которого в современном обществе является модель неолиберального общественного устройства— с господством хрематистического лозунга: прибыль любой ценой.

Данный подход, при его экстраполировании на сферу образования, оценивается неоднозначно и находится в центре внимания и российских, и зарубежных исследователей. Характерно, что коммерциализация образования, его «переход на рыночные правила игры» произошел не естественно, органично, а явился следствием целенаправленного сворачивания в странах «центра» политики «общественного благоденствия». В качестве идеологического обоснования на вооружение был взят тезис об изменениях в способе материального производства, коренящихся в переходе от фордовского массового производства к новым «наукоемким» системам производства, которые основаны на постоянно обновляемом знании.

Соответственно, было сформулировано заключение о необходимости замены фордовской модели корпоративизма в обеспечении социального благосостояния — рыночной моделью, когда благополучие человека зависит от его умении продать свои знания и способности на глобальном рынке. В этом ключе качество национальной системы профессионального образования стало рассматриваться лишь как средство будущего экономического процветания. Так, в Великобритании официально акцент с демократического требования равенства образовательных возможностей был перенесен на экономические цели в 1976 году, во время известной речи премьер-министра лейбористского правительства Дж. Каллагана. Его выступление положило начало новой политике, направленной на оптимизацию, «повышение эффективности образовательной системы», с одной стороны, и облегчение бремени правительства от «раздутого социального сектора» — с другой. Соответственно, одним из первых этапов такой политики Великобритании стало в первый год правления М. Тэтчер сокращение государственного финансирования на образование на 3,5 %.

Показательно, что сменяющие друг друга за последние десятилетия правительства ряда европейских стран, несмотря на отдельные политические разногласия, в целом сохраняют приверженность курсу, ориентированному на свертывание социальных функций государства в области распределения общественных благ, с одной стороны, и на ужесточение социального контроля (так как с ростом социального неравенства растет и социальное напряжение) – с другой, что и находит свое выражение в преемственности образовательных реформ [4, с. 129 — 144].

Подобная политика подвергается серьезной критике со стороны ряда авторитетных западных аналитиков. В частности, Ноам Хомский, один из самых цитируемых современных учёных, в своей книге «Прибыль на людях. Неолиберализм и мировой порядок», основанной на анализе экономической и политической ситуации в конце ХХ века, критикует неолиберализм и глобальный мировой порядок. Автор изобличает политику властных элит, которые за лозунгами о демократии и свободном рынке, якобы несущем всеобщее благоденствие, на самом деле скрывают цели, ведущие к усилению неоколониальной политики, эксплуатации коренного населения, истреблению природных ресурсов в развивающихся странах; повсеместному слиянию транскорпораций со структурами госуправления.

В качестве эпицентра распространения глобалистского, неолиберального проекта Н. Хомский называет США, которые преследуют интересы «главных архитекторов мировой политики» путем экономической экспансии, подрывной работы спецслужб и военных вторжений. В отдельных главах ученый подробно рассматривает способы манипуляции общественным мнением с помощью СМИ, которые обслуживают интересы управляющего класса глобалистов. Автор обосновывает вывод о том, что подлинная демократия (т.е. справедливое социальное устройство) невозможна в рамках рыночной, капиталистической системы. Капитализм, глобальный рынок — устройство, при котором отчуждение является сутью общественных отношений. Иначе говоря, капитализм в прямом смысле приводит к отчуждению людей от природной среды, физического пространства, когда экологически чистые продукты, собственный дом, качественная, медицина, транспорт, рекреационные возможности, качественное образование становятся непомерно дорогими и недоступными.[5].

Нобелевский лауреат по экономике Джозеф Стиглиц в работе «Великое разделение. Неравенство в обществе, или что делать оставшимся 99% населения?»отмечает, что широко внедряемая цифровая экономика, предназначенная для 99 % населения, является одним из главных инструментов формирования неравенства, которое распространяется и охватывает сразу все страты общества, не входящие в один процент привилегированного меньшинства. По мнению автора, цифровая экономика — это не экономика производства, а экономика потребления. И поэтому логика эффективности здесь заключается в том, чтобы предельно снизить непредсказуемость и неподконтрольность потребителя. Таким образом, по сути, цифровая экономика превращается не в экономику широкого доступа к различным образовательным, познавательными и развивающими сервисами, финансовым, диагностическим или коммуникационным инструментам, а в систему тотального контроля и прозрачности. «Ошибки в нашей экономике и ошибки в вопросе глобализации, в свою очередь, связаны с ролью особых интересов в нашей политике, которая все больше представляет интересы лишь Одного процента. И хотя политика явилась лишь частью причин наших нынешних проблем, многие ответы мы найдем именно в ней: рынок сам по себе такого не сделает. Свободные рынки приводят к увеличению власти монополий, большим злоупотреблениям в финансовом секторе, более несбалансированным торговым отношениям. Только путем реформирования нашего демократического строя наше правительство станет больше соответствовать выражению интересов всех людей, что позволит нам избавиться от великого разделения и направить страну к всеобщему процветанию».[6].

Ш. Зубофф, профессор гарвардской школы бизнеса, даже ввела в научный обиход термин «подглядывающий капитализм» в работе «Большой другой: наблюдения за капитализмом и перспективы информационной цивилизации». Она раскрывает логику накопления в сетевой сфере и вводит термин «надзорный капитализм», связывая его с информационной, цифровой средой. Зубофф ссылается при этом на статьи главного экономиста Google Хэла Вариана, который описывает четыре варианта использования транзакций, опосредованных компьютером: «извлечение и анализ данных», «новые договорные формы благодаря лучшему мониторингу», «персонализация и настройка» и «непрерывные эксперименты». «Изучение характера и последствий этих видов использования проливает свет на логику надзорного капитализма и архитектуру компьютерного, цифрового посредничества, пронизывающего всю информационную среду. Эта архитектура создает распределенное и в значительной степени неоспоримое новое выражение силы, которое я называю: «Большой Другой». Он состоит из неожиданных и часто неразборчивых механизмов извлечения, коммодификации и контроля, которые эффективно изгоняют людей из их моделей поведения, создавая новые рынки поведенческого прогнозирования и модификации. Надзорный капитализм бросает вызов демократическим нормам и отходит в ключевых отношениях от многовековой эволюции «традиционного» капитализма» [7].

Эту же манипулятивную специфику цифровой экономики отмечают и российские ученые. В частности, доктор экономических наук, доцент кафедры экономики инноваций экономического факультета МГУ Т.Н. Юдина в статье «“Подглядывающий капитализм“ как “цифровая экономика“» говорит о том, что появление больших данных (BIGDATA — BD) как одной из важнейших цифровых технологий привело к серьезной трансформации среды принятия решений, достигло и оказывает мощное воздействие на фундаментальные основы глобальной и региональных экономик, что выражается в процессах накопления нового капитала. Таким новым капиталом являются большие данные (BD), которые позволяют прогнозировать и изменять поведение человека и общества как средства для получения прибыли и ренты, а также управлять рынком, а точнее говоря, пострынком. В среде BD информационно-коммуникационные технологии (ИКТ) являются инструментом извлечения не только прибыли непосредственно из информационных процессов, но и получения новой глобальной ренты — цифровой ренты. [8, с. 13—17].

И совершенно неслучайно институциональные структуры, обслуживающие интересы Одного процента (по Дж. Стиглицу – это имя собственное, данное привилегированному классу собственников транскорпораций, власть предержащих), уделяют много внимания образованию как сфере формирования человека-функции, человека-потребителя. Поэтому в исследованиях ученых (не ангажированных мировой элитой, или Одним процентом) все чаще звучат выводы о том, что глобальные реформы образования направлены по своей сути на формирование массы полуобразованных «узких специалистов», пригодных лишь для пополнения армии наемных работников транснациональных корпораций [9, с. 71— 76].

Если говорить о данных тенденциях в отечественном образовании, то по прошествии трех десятилетий (и жизненная практика это повсеместно подтверждает) совершенно очевиден вывод о том, что рыночные принципы, экстраполированные в образование, в частности, и в социальную практику, в целом, привели к крайне негативным последствиям, а именно: к понижению уровня знаний у выпускников школ и вузов; разрушению основ этики межличностных отношений; отчуждению между поколениями; резкому падению общего уровня культуры. Как явствует из приведенных оценок специалистов, рецепты рыночно-либеральной модернизации все чаще проявляют свою несостоятельность и тупиковость. А сам тезис о том, что все является товаром или услугами, которые можно выгодно продать, признается изначально ложным. Действительно, товар — это специфическая категория, которая приложима к очень узкому кругу явлений. Те области нашей жизни, где человек реализует свою высшую природу, творческий, интеллектуальный, духовный потенциал, невозможно втиснуть в схему товар — деньги — товар.

По своей сути рыночная парадигма образования совершает тонкую мировоззренческую подмену: не экономика— для человека (через развитие всех сфер духовной культуры общества и, прежде всего, образования), а человек (и, следовательно, образование) — для экономики. В настоящее время реализуемая политика реформ, в том числе и в образовании, обнаруживает все признаки того, что транслируется техногенно-потребительская модель общественного устройства. Обучение диктуется псевдообразовательными задачами, и способы воздействия на личность «воспитуемого» зависят произвола тех политических структур, в чьих руках находятся рычаги социального управления.

В этом смысле весьма показательно интервью «Учительской газете» Ярослава Кузьминова: «В школе 21-го века знания, умения и навыки — не актуальны, главное сегодня — научить молодых людей умению продать себя на рынке…» [10]. Это означает, что вечные цели образования – дать ребенку знания о мире, развить его как многогранную, широко мыслящую, нравственную личность — практически отвергнуты. Теперь образовательные институты должны — в соответствии со «спросом на рынке» – создать рыночную личность, —постчеловека, биокомпьютер, с единственной мотивацией — потребления, и вложить в него соответствующие программы [11, с. 22—38.].

При этом «рыночный подход» прямо противоречит широко декларируемой на публику «свободе личности», воплощению индивидуального подхода. О какой индивидуальности и свободе можно говорить, когда все диктуется спросом на рынке? Модель социального управления, которая сегодня реализуется в глобальных масштабах, по своей сути носит антигуманный, антиэволюционный, противоестественный характер, направлена на формирование противоречивого, несчастного, зависимого, интеллектуально неразвитого существа. С одной стороны, это плохо социализированный, невоспитанный индивидуалист, с мозаичным набором разрозненной информации. А с другой стороны — есть индивидуализм, но нет индивидуальности, так как нет ни глубоких знаний, ни мировоззрения, ни нравственных убеждений.

Как констатируют современные исследователи, подобное насилие над природой человека в масштабах цивилизации чревато не только социальными потрясениями, но и глобальной катастрофой. Если же говорить о естественных процессах глобализации и культурной интеграции, то они не нуждаются в «смирительной рубашке» ГАТС, всеобщей «болонизации» и ВТО. Если и нужно двигаться в сторону межкультурной интеграции, то такой, в основе которой лежат отношения равноправного партнерства. Последнее заключается прежде всего в развитии в каждой национальной культуре ее лучших культурных и духовных достижений, которые должны не только сохраняться лишь в теоретическом, философском наследии, но и воплощаться в конкретных сферах современной жизни и, в первую очередь, таких как культура и образование.

Библиографический список

Артамонова Т.А. Русская социально-философская мысль и современной образование // Т.А. Артамонова. — Барнаул: АзБука. — 96 с.
Иванов А.В. Истинные основания социальной консолидации. // Вестник РФО. — 2005. — № 4. С 50-53.
Фромм Э. Иметь или быть? Ради любви к жизни. — М. Айрис-пресс, 2004 . — 384.
Телегина Г. В. Реформа образования на Западе: либеральный консерватизм или консервативный либерализм?// Вопросы философии. —№ 8. — 2005. — С. 129—144.
Хомский Н. Прибыль на людях. Неолиберализм и мировой порядок. – М: Черные тетради. — 2014 . — 122 с.
Стиглиц Дж. Великое разделение. Неравенство в обществе, или Что делать оставшимся 99% населения?. —М.: Эксмо. —– 2016. — 586 с.
Зубофф Ш. Большой Другой: Надзорный капитализм и перспективы информационной цивилизации // Журнал информационных технологий (2015) 30, 75—89. DOI: 10,1057 / jit.2015.5. Доступно в SSRN: https://ssrn.com/abstract=2594754
Юдина Т.Н. «Подглядывающий капитализм» как «цифровая экономика // Теоретическая экономика. —2018. — Ярославль. — № 4 (46).— С.13-18.
Рыженьков Е. В. Глобализация как транснациональная интеграция: политический, экономический, культурный вызовы // Вестник НГУ. — Том 4, вып. 2. — 2006.— С. 71-76.
«Учительская газета», 2000. — № 22 (30.05.2000).
Аргонов В. Ю. Искусственное программирование потребностей человека: путь к деградации или новый стимул развития? // Вопросы философии.— 2008г.— № 12.— С. 28-38.

И. Н. Каланчина, к. филос.н., доцент ФГБОУ АлтГАУ, Барнаул, РФ, kalanchina62@mail.ru

Ссылка для цитирования: Каланчина И.Н. Экономические и мировоззренческие основания рыночной парадигмы в образовании // Человек в экономико-правовом и политическом пространстве: сборник научных статей по материалам XXIII региональной научно-практической конференции/ под ред. А. Н. Малаханова, — Барнаул : Изд-во Алт. ун-та, 2019. — С. 59-68.

Рекомендуемые материалы по проблемам образования

Каланчина И.Н. Личность в образовании: история и современность

Современная образовательная политика, или Деятельность по изготовлению человека

Какими намерениями вымощена дорога в дивный новый мир?

Новый наряд короля, или Кто стоит за «новациями» в образовании

Трансгуманизм – идеология реформ в образовании?

Польза и возможные риски цифровых технологий: мнение западных ученых

Катастрофа высшего образования только начинается

Школа и здоровье не совместимы?

Кто выживет после цифровизации образования?

Почему онлайн-образование умирает

Домашнее образование: тупик или выход?