Болонская система… Что вместо нее?

1
464
Итак, то,  о чем так долго говорило профессорско-преподавательское сообщество России, свершилось: болонская система образования – это прожитый этап. Так, во всяком случае, говорят законодатели и министр Фальков. Пора ли радоваться и чего ждать дальше?

 

В первую секунду, конечно, трудно было сдержать вздох облегчения. Ведь 20 лет лучшие представители российской науки и образования непрерывно писали, что отечественная школа (в самом широком смысле) катится в пропасть из-за непродуманных реформ. И вдруг, так быстро, все фракции Государственной Думы пришли к единому пониманию проблемы и дружно поддержали выход из Болонской системы. Оставим за скобками тот факт, что Россия была исключена из Болонского процесса 11 апреля, то есть за полтора месяца до того, как высшее руководство страны заявило об отказе от Болонских преобразований. Это сейчас значения не имеет. Гораздо интереснее то, что проблема выхода из Болонского процесса обсуждалась в России на высшем законодательном уровне уже с 2019 года. В частности, этот вопрос был инициирован депутатами Госдумы в ходе работы Совета законодателей. (https://gorod48.ru/news/1929509/). То есть идея-то зрела давно, нам просто помогли принять правильное решение.

Но пока не об этом. Вообще, если смотреть на систему образования в широком смысле, то мы увидим,  что у нее есть две стороны, два уровня воздействия на общество. На материальном уровне образование – это «кузница кадров» для экономики и социальной сферы страны. И здесь проблемы образования теснейшим образом смыкаются с целым рядом вопросов: экономическое развитие, рабочие места, востребованность на рынке труда отдельных профессий. Куда пойдет после университета работать молодой специалист с дипломом инженера?  В родном городе на завод, или в торговый центр? Или уедет из страны? Все это вопросы материального, приземленного характера.

На уровне более тонком, идеологическом, образование напрямую участвует в формировании и воспитании личности. В семь лет человек идет в школу и с этого момента проводит гораздо больше времени в социуме, чем в семье. Естественным образом воспитательные функции принимает на себя среда, в которую он попадает, а именно – школа. Поэтому получается, что образование – это важнейший индикатор как материального благополучия в стране, так и идеологической устойчивости граждан этой страны. Более того, здесь имеется как прямая, так и обратная зависимость . Какая экономика, какая идеология в государстве, такое и образование. И наоборот, кого воспитаем и обучим, тот и будет строить требуемую экономику и идеологию.

Поэтому нет ничего удивительного, что со сменой политической, экономической и идеологической парадигмы в России образование подверглось жесточайшим реформам и преобразованиям. Хотя, напротив, – удивительно: ведь советское образование было своеобразным знаком качества. Вторая экономика мира, космическая держава просто не могла позволить себе иметь плохие школы, плохие университеты и такую роскошь, как неграмотность.  Будь Россия колонией, не имеющей своих традиций в обучении,  было бы вполне логичным принятие ею образовательных принципов метрополии. Но нет! Самостоятельное государство добровольно отказалось от своих, подтвердивших эффективность и высокое качество достижений и приняло совершенно новый для себя формат обучения.

И мы не хотим сказать, что западная система с ее бакалавриатами, магистратурами и PhD плоха. Совсем нет: если она способна воспитать специалиста, адекватного определенной экономической и идеологической системе, например, обобщенно европейской, значит, система жизнеспособна. Тем более мы знаем, насколько глубоки и основательны университетские традиции Западной Европы.  Мы лишь хотим сказать, что советская система была настолько же, – а может быть и более – жизнеспособна, и нельзя было рушить ее в угоду внешнеполитической ситуации.  «Несмотря на неоднозначность российско-европейских отношений, оставалась надежда, что Россия сможет стать полноправной европейской державой. Кроме того, западное образование российское общество в целом воспринимало как более престижное и более качественное». Это мнение кандидата экономических наук и доцента Института мировой экономики и бизнеса РУДН Равиля Асмятуллина (https://riamo.ru/article/569202/svoj-put-pochemu-rossiya-otkazalas-ot-bolonskoj-sistemy-obrazovaniya-xl) . Это, конечно, химеры и иллюзии, главное, на что делали акцент реформаторы –  академическая мобильность и возможность учиться и работать, где хочешь. Но ведь специалистов необходимо беречь для развития собственной страны, тем более в условиях «неоднозначности российско-европейских отношений».

Но что сделано, то сделано. Существовавшая система сломана, на ее месте вкривь и вкось возвели новую. Почему «вкривь и вкось»? Потому что введение бакалавриата и не для всех доступной магистратуры привело к падению уровня образования и недостаточной подготовке специалистов. Кроме того, формализм и бюрократизация образовательной системы, высшей формой которых стали ЕГЭ и бесконечные «программы-стандарты-планы» в школах, тоже крайне негативно сказываются на образовательном процессе. Это если вкратце. А если совсем коротко, то вот мнение Валентины Матвиенко: «По сути, мы потеряли всё то лучшее, что было в нашей системе образования и ничего не обрели полезного для России» (https://iz.ru/1342985/2022-06-01/matvienko-zaiavila-o-neobkhodimosti-reformy-rossiiskogo-obrazovaniia).

Что ж, с Болонской системой мы прощаемся, а что же взамен? Наверняка уже приняты на вооружение соответствующие  «программы-стандарты-планы»? Ведь нельзя просто убрать, нужно что-то новое ввести. И вот тут начинается странное.  24 мая министр науки и высшего образования РФ Валерий Фальков сообщил, что Россия  разработает собственную образовательную структуру. По словам главы ведомства, российская система образования станет уникальной. В ее основу заложат интересы экономики страны и максимальные возможности для студентов. (https://iz.ru/1345736/2022-06-07/chto-takoe-bolonskaia-sistema-obrazovaniia-i-chem-ee-zameniat-v-rossii)

Но хотелось бы более четкого понимания. И контуры постепенно просматриваются. Вот, например, что говорит заместитель главы Минобрнауки РФ Дмитрий Афанасьев: «Речь идет не о возвращении к системе, которая была до 1991 года, а о формировании национальной системы, которая бы учитывала и преимущества того этапа» (https://iz.ru/1342122/2022-05-30/minobrnauki-oproverglo-vozvrat-k-sovetskoi-sisteme-posle-otkaza-ot-bolonskoi) . При этом министр Фальков добавляет, что речь не идет об отказе от двухуровневой системы , (https://mel.fm/novosti/2375048-nuzhno-popravit-ogrekhi-falkov-rasskazal-kak-budet-prokhodit-otkaz-ot-bolonskoy-sistemy) и отказываться от ЕГЭ, «подтвердившем свою эффективность», тоже никто не собирается. Но таким образом, так и остается неясным, в чем же будут ориентиры новой системы. И почему попросту не вернуться в советскому типу, пусть и определенными коррекциями?

Основные принципы идеологического фундамента советского  образования были сформулированы уже в первые годы после Революции. В работе В.И. Ленина «Успехи и трудности советской власти», в частности, говорится о «подготовке всесторонне развитых членов коммунистического общества, вооружении молодежи подлинно научными знаниями о природе и обществе, выработки у нее материалистического мировоззрения, воспитании ее в духе коммунистической нравственности». А в Обращении Народного комиссара по просвещению А.В. Луначарского «О народном просвещении» от 29.10.1917 уже более конкретно: «Социалистическая демократия должна стремиться к организации единой для всех граждан абсолютно светской школы в нескольких ступенях. Идеал – это равное и, возможно, более высокое образование для всех граждан». (см. Ашенова Т.М. Советская доктрина образования и современная реформа образования // Национальные приоритеты России, 2012, №1(6). – С.30-34).  Обратим внимание, насколько четко сформулированы основные задачи образования и характеристики образовательной системы. И самое главное – эти задачи были решены. Образование стало всеобщим, доступным, светским, основанным на научных знаниях.

В поисках хоть какой-то конкретики относительно идеологического наполнения новой доктрины российского образования я обнаружила вот такое сообщение: «В ходе реформы высшего образования и отказа от Болонской системы Россия не придет к советской системе и должна учитывать опыт также и царского периода, заявил спикер Госдумы РФ Вячеслав Володин 14 июня на пленарном заседании…«Огромное количество ученых с мировым именем, которые реально совершили открытия, совершившие развитие многих отраслей, прошли подготовку в школах, вузах того времени», — напомнил он, подчеркнув, что и сегодня мы пользуемся их достижениями и открытиями. Воссоздать же советскую систему образования в сегодняшней России уже не получится, добавил спикер. По его словам, реформируя систему образования, следует использовать «все хорошее, когда бы оно ни было предложено или создано». (https://rossaprimavera.ru/news/6945ceed)

Царская Россия? Хорошо, посмотрим, что мы потеряли вместе с царской Россией.  Причем мы полностью признаем те достижения науки и культуры, которые прославили нашу страну в XVIII-XIX вв. Но сейчас речь идет об образовании не как о результате, а как о комплексе. Интересно, что когда говорят о царской России, не всегда понятно, что имеется в виду: какая эпоха, чье правление. А между тем Россия Алексея Михайловича и Россия Александра II – это очень разные государства, поэтому мы посмотрим на образование в Российской Империи конца XIX –  начала ХХ века, на то, с чем Россия подошла к этапу революций.

Следует сказать, что структура образовательных учреждений в России была разветвленной. На начальном этапе существовали земские школы, или училища, церковно-приходские школы и школы грамоты. Преподавали в них основы чтения, арифметику, письмо, закон Божий. Причем эти заведения не финансировались из казны. Земские училища, например, находились в управлении училищных советов, церковно-приходские школы – понятно, в ведении конкретных приходов, как и школы грамоты. Последние представляли собой крайне интересное явление. У таких школ даже не было помещения, уроки велись в доме учителя или одного из учеников, оплата могла быть как деньгами, так и «натурой», обучение велось по часослову, псалтири, или любой другой доступной литературе. Таких школ было много, потому что они ничего не стоили. В целом, мы видим, что на низовом уровне вся образовательная система была отдана на управление общественной инициативы. Есть общественная инициатива, есть и школа, а на нет и суда нет. Гимназии представляли собой светские мужские и женские учебные заведения с более сложной учебной программой. Гимназиям повезло больше всех, так как их финансирование шло из казны. Ну, а дальше высшие учебные заведения: кадетский корпус, институты благородных девиц, университеты, высшие женские курсы. Кадетские корпуса в большей части финансировались за счет благотворителей и попечителей и основывались на военной подготовке слушателей. Институты благородных девиц были исключительно сословным заведениями, в них могли обучаться в основном девушки из благородных семейств. Университеты и высшие женские курсы, открытые в 1869г. , хоть и давали прекрасное образование, но были платными, и попасть в них мог далеко не каждый молодой человек. (Овсянникова А. А. Система народного образования Российской империи во второй половине XIX-начале XX веков // Социально-политические науки. 2017. №2.  – С.95-99)

Итак, чем же характеризуется система образования, на которую в числе прочих нам предлагает ориентироваться спикер Госдумы? Во-первых, сословный характер. Вряд ли крестьянин мог подняться выше земской школы. Во-вторых, общественная форма организации. Государство максимально было отстранено от вопросов школы, а учебные заведения сильнейшим образом зависели от частных благотворителей. Но в Российской Империи далеко не каждый граф был Лев Николаевич Толстой.

Кстати, о Толстом. Вот лишь небольшой, но яркий пример отношения к народному образованию в среде блестяще образованных членов общества.

«— Я вот говорю Анне Аркадьевне, — сказал Воркуев, — что если б она положила одну сотую хоть той энергии на общее дело воспитания русских детей, которую она кладет на эту англичанку, Анна Аркадьевна сделала бы большое, полезное дело.

— Да вот что хотите, я не могла. Граф Алексей Кириллыч очень поощрял меня <…> заняться школой в деревне. Я ходила несколько раз. Они очень милы, но я не могла привязаться к этому делу. Вы говорите — энергию. Энергия основана на любви. А любовь неоткуда взять, приказать нельзя.

<…>

— Я совершенно это понимаю, — отвечал Левин. — На школу и вообще на подобные учреждения нельзя положить сердца, и от этого, думаю, что именно эти филантропические учреждения дают всегда так мало результатов.

Она помолчала, потом улыбнулась.

— Да, да, — подтвердила она. — Я никогда не могла. Je nai pas le coeur assez large  (у меня не такое большое сердце. – фр.), чтобы полюбить целый приют с гаденькими девочками….»

(Л. Н. Толстой «Анна Каренина», часть 7 глава Х)

Действительно, зачем заниматься «гаденькими детьми», если это не приносит радости и результатов? Гаденьким детям – гаденькое существование. Любви-то к ним нет, да и вообще скучно, господа…

В-третьих,  платное высшее образование. И дело тут не в сословии. В среде студентов было немало юношей дворянского происхождения, едва сводящих концы с концами. Федор Михайлович Достоевский соврать не даст, обойдемся без цитат.

Если честно, то такая система образования это не ориентир, а архаика и прошлый век, точнее – позапрошлый. Причем, в России того времени грамотность носила функциональный характер, то есть большинство «грамотных» людей были в состоянии написать свое имя, прочитать текст (не обязательно понять), выполнить простейшие арифметические действия. Любопытно, что это не оспаривают и современные рьяные монархисты. Вот, например, как ресурс «За царя» критикует Большую советскую энциклопедию (БСЭ).

«Следует отметить ошибку, допущенную авторами БСЭ в комментариях к этой таблице: они пишут (прямо под указанной таблицей), что по этой статистике принимали «за грамотного умеющего написать лишь свою фамилию». Однако в переписном листе переписи 1897 года вопрос сформулирован «Умеет ли читать»? (смотрите формуляры переписи). В энциклопедических словарях того времени грамотность определялась как умение читать без затруднений, а с трудом читающих относили к малограмотным; умеющих только расписаться относили к неграмотным. И, как отмечено в Военно-статистических ежегодниках (см., например, Военно-статистический ежегодник за 1912 год. СПб., 1914. С.372-375), в армии грамотными считали умеющих и писать, и читать, а малограмотными – только читать». (https://за-царя.рф/imperator/shkolnoe-obrazovanie-i-gramotnost-v-rossii-k-1917-godu#22)

Вот такая культурная пропасть. Рекрут 1912 года считался грамотным просто потому, что знал буквы. Знаешь буквы – молодец, грамотный! А его ровесник, выпускник советской школы, имел настолько глубокую подготовку в разных областях знаний, что был способен обучаться в университете и вести научную работу. Взгляните даже на современные аттестаты зрелости: физика, химия, история, алгебра и геометрия… Почему же возвращаться к советской системе образования нет никакого смысла, и чем лучше система царской России?

Давайте проясним один важный момент. Слишком часто люди говорят: а вот были великие ученые – Менделеев, Лобачевский, а я сдал ЕГЭ на 100%, а я поступил в магистратуру и за два года получил второе высшее. Зачем тогда именно советское образование?

Да, согласимся. Были великие ученые. И сейчас есть те, кто прекрасно вписывается в «егэшную» систему, получает высокий балл и не имеет проблем с обучением и трудоустройством. И, конечно, магистратура кое-кому помогает получить искомый диплом по-быстрому. Но, во-первых, является ли частный пример доказательством? Ни в коем случае! В отношении образования частные достижения, как и частные провалы не являются определяющими факторами, потому что система образования – не частное явление, а огромный пласт общественной жизни, и оценивать ее следует исходя из обобщенных статистических показателей, – ну или по результатам в той же экономической деятельности.  Во-вторых, – повторим еще раз: сегодня  наличие не только  магистерского диплома, но и диплома кандидата наук, увы, часто ни о чем не говорит. Повторим, что общий уровень знаний и, главное, умения мыслить, обобщать и т.п. – резко упал, с чем согласны большинство специалистов.

Поэтому очень хочется напомнить, что у нас уже была образовательная система, национальная и уникальная и отвечающая требованиям экономической ситуации, и предоставляющая широкие возможности студентам. А главное – ее не нужно изобретать, нужно дать себе отчет, что другого пути нет и сделать этот шаг назад, к советскому образованию, который на самом деле будет прорывом.

Белокурова С. М.

Показать похожие записи
Еще от Редакция cайта
Еще в Новости

Смотрите также

Каланчина И. Н. Принципы обучения русскому языку на основе сочетания лингвокультурологического подхода и аксиологической лингвометодики

Сегодня представляется весьма актуальным опыт применения метода ценностного текстоцентризм…