С.Р. Аблеев «Евразийский геополитический формат и современная Европа»

1
885

Наш постоянный автор, доктор философских наук С.Р. Аблеев в своей новой статье задается вопросом: «Перед философами, политологами, экономистами обозначился весьма непростой вопрос: насколько устойчива и жизнеспособна европейская социально-экономическая модель?» — и, соответственно,  представляет свой взгляд на эту проблему.

____________________________________

Несмотря на многочисленные политические проблемы и экономические сложности, формирование нового евразийского формата взаимоотношений России, азиатских и европейских государств продолжает набирать обороты. Процесс этот развивается вовсе не спонтанно, но отражает глобальные, можно сказать тектонические изменения в мировой геополитике, распределении экономических центров роста и доминирующих социокультурных тенденциях. В этой связи для России снова на передний план выходит проблема Европы. Тридцать лет назад, когда рушился Советский Союз, она была вполне определённо решена как в политическом сознании элиты, так и в массовом сознании народа. Европа многим казалась великим демократическим идеалом, пленительным экономическим горизонтом, на который должна была равняться и к которому должна была устремиться новая постсоветская Россия.

Вне всяких сомнений политический курс и экономическая линия развития страны в конце ХХ и начале XXI столетий определялись так называемыми европейскими ценностями, которые отечественным либеральным реформаторам надолго затмили все достижения собственной российской культуры и завоевания социального государства в советский период. Однако вскоре оказалось, что и успешная Европа тоже подвержена экономическим, миграционным и политическим кризисам. Перед философами, политологами, экономистами обозначился весьма непростой вопрос: насколько устойчива и жизнеспособна европейская социально-экономическая модель?

Так, в частности, во втором десятилетии ХХI века Россия столкнулась с совершенно неожиданным и до конца ещё не осмысленным явлением: Европа начала терять свою политическую самостоятельность. Она всё больше становилась в определённом смысле зависимой территорией, лидеры которой всё чаще принимали политические и экономические решения, не совсем благоприятные и выгодные для собственных стран и народов. Благопристойная и привлекательная некогда формула Евро-Атлантической солидарности, то есть широкого партнёрства США и Европы, превратилась в бесцеремонное управление Европой из Вашингтона. Надо признать, что такая ситуация в Старом Свете нравится далеко не всем, как в политических кругах, так и в бизнес-сообществе. Но пока это мало что меняет. Европейская бюрократия покорно выполняет почти все директивы и предписания Большого Брата из-за океана.

Например, это предписания по продлению экономических санкций против России, по политическому сдерживанию и информационному противодействию всем её культурным, экономическим, дипломатическим и даже спортивным инициативам[1]. Стоит ли напоминать, что экономические санкции Европы против России принесли немецкому, французскому, итальянскому, австрийскому, польскому бизнесу в течение нескольких лет многомиллиардные убытки, которые на фоне развивающегося глобального экономического кризиса, рискованного британского демарша (Brexit) и нарастающей китайской торговой экспансии подобны веревке с тяжелым валуном на шее несчастного европейского пловца.

В контексте процессов мировой геополитической трансформации и формирования общего евразийского пространства экономических и политических интересов перед Россией и её евразийскими партнёрами возникает ещё один немаловажный вопрос. Это вопрос о формуле геополитического соотношения Евразийского формата и Европейского Союза. Если рассматривать Большую Евразию, так сказать, в абстрактном или теоретическом аспекте, то, разумеется, Европа является её важной и неотъемлемой частью. Однако в действительности, принимая во внимание культурно-исторический контекст проблемы, надо признать, что Европа всегда существовала и остаётся сейчас сама по себе, отдельно от всей остальной Евразии.

В этом смысле можно обратить внимание на две весьма показательные иллюстрации. После реформ Петра Россия почти триста лет (за исключением советского периода) так или иначе интенсивно осваивала европейские ценности и интегрировалась в европейское культурное пространство. Кровь российских императоров в изрядной мере уже была европейской. Аристократы уже с детства говорили на французском языке лучше, чем на своём родном. В университетах уже преподавали немецкие профессора, которых не восхвалял разве что один Михаил Ломоносов. После крушения Советского Союза уже вытравили все коммунистические идеалы равенства и братства и покорно поклонились капиталистическим идолам наживы. Однако, несмотря на всё это, ни политическая, ни культурная элита Европы до сих пор не считает Россию полноценной европейской державой. В глазах среднестатистического британского сэра или саксонского бюргера она была и остаётся страной загадочной, чуждой, устрашающей и даже варварской.

Вторая иллюстрация связана с Турцией – активным и давним участником блока НАТО и важным экономическим партнером Европы. Теперь стало понятно, что ожидаемая интеграция Турции в тесный европейский социально-экономический формат взаимоотношений (Европейский Союз) не просто была в некоторый момент приостановлена, но на самом деле никогда серьёзно даже и не рассматривалась. На определённом этапе турецкую политическую элиту вся эта ситуация повергла в глубокое недоумение и разочарование, если не в состояние культурного шока.

Одним словом, подобные иллюстрации показывают, что европейские страны до сих пор весьма остро ощущают свою культурную, политическую и экономическую автономию от иных евразийских государств. Они не желают от неё отказываться и разменивать даже на очевидные выгоды от новых альянсов и моделей взаимоотношения. Это надо понимать и с этим надо считаться. Проблема тут вовсе не в политике. Корни её находятся намного глубже. Они выходят в аксиологическое, экзистенциальное и даже метаисторическое измерение. Проще говоря, мы должны рассматривать Европейскую и Евразийскую цивилизации как самостоятельные социокультурные системы, которые невозможно привести к единому знаменателю простыми формальными мерами каких-либо союзов или конвенций[2]. В этом смысле сторонники теоретической модели локальных культурных или цивилизационных типов (Данилевский, Шпенглер, Тойнби) были вполне правы, хотя безосновательно нивелировали общую генеральную линию и единые закономерности мировой истории[3].

Парадокс состоит в том, что Европейский Союз всеми силами пытается дистанцироваться от единого евразийского социально-экономического пространства или участвовать в нём на своих особых условиях. Однако именно оно является необходимым условием его экономического, да и культурного процветания. В идеальном случае Старый Свет, Древний Китай и Молодая Россия должны были бы дать основу новому Евразийскому формату стабильного политического и устойчивого экономического существования своих и сопредельных народов. Но это пока не получается… Евразийский формат сейчас формируется без Европы. Его основными точками опоры становятся Китай и Россия[4].

Не исключено, что со временем к общему процессу подключатся пока ещё не совсем осознавшие все преимущества единого евразийского пространства Арабо-исламский Восток и Индия. В этом контексте попытки России выстраивать диалог с такой влиятельной региональной исламской страной как Турция надо рассматривать как движение в правильном направлении. Для России Турция исторически была, да и сейчас остаётся крайне сложным и противоречивым партнёром. Однако даже убежденные сторонники радикальной неоосманской идеологии развития Турции понимают важность взаимодействия с Россией и интеграции в более широкие экономические форматы.

На самом деле, существует целый ряд причин, по которым на данном историческом этапе не следует рассматривать Европу в составе нового Евразийского пространства экономической и культурной интеграции. Во-первых, это культурно-исторические особенности развития Европы как относительно обособленной территории[5]. Во-вторых, это тесное политическое и военное взаимодействие Европы с Соединёнными Штатами, а также девальвация политической субъектности Европейского Союза. В-третьих, это крайне сложные противоречия между странами внутри самой Европы, которые обостряются в том числе из-за неспособности брюссельской бюрократии и европейских лидеров выработать адекватное общее решение миграционного кризиса.

В-четвёртых, это углубляющийся широкомасштабный кризис традиционных духовных ценностей в Европе (разрушение нормальной семьи, поощрение гендерных инверсий и сексуальных извращений, радикальный гедонизм, потребительский менталитет, вырождение религий, острое столкновение исламских ценностей и либеральной культуры и др.)[6]. И, наконец, в-пятых, это крайне настороженное, а порой и откровенно враждебное отношение политического элиты многих европейских государств к России[7]. И дело тут вовсе не в конкретном политическом режиме, но в уже отмеченных выше более глубинных детерминациях аксиологического или метаисторического характера. Россия в любом своём виде – феодальном, имперском, социалистическом, демократическом была не мила и не угодна европейским властителям, экономическим магнатам и религиозным лидерам.

Поэтому Евразийский формат пока должен развиваться без Европы, искусственное втягивание которой породило бы только дополнительные напряжения, новые силы инерции и линии непреодолимых противоречий. Некоторые периферийные страны, находящиеся в зонах цивилизационных разломов, должны сами определить свою судьбу и сделать свой ответственный исторический выбор[8]. Их совершенно не нужно насильно втягивать или лукаво заманивать в евразийской интеграционный формат какими-либо надутыми преференциями. Мы видели подобные ошибки уже не раз в русле российской внешней политики начала XXI века. Евразийский формат даёт его участникам совершенно реальные экономические и иные преимущества, которые не до конца понимают даже некоторые сторонники такой интеграции. И такие преимущества не нужно навязчиво рекламировать как залежалый или подпорченный товар[9].

Российской политической элите пора уже понять, что Европа сейчас не готова строить партнерские и доверительные отношения со всеми субъектами Евразийского пространства на равных. Более того, надо определённо признать, что так называемые «новые европейские ценности», низвергающие ценности общечеловеческие и нивелирующие традиционные духовные ориентиры, крайне нежелательны, даже губительны в формирующемся общем Евразийском культурном пространстве[10].

Если европейские лидеры ведут свои страны к моральному и демографическому вырождению – это есть их собственный выбор, который будет скреплён печатью исторической детерминации и неизбежно приведёт к драматическому финалу цивилизационного цикла, о котором вполне определённо писал немецкий философ Освальд Шпенглер ещё сто лет назад («Закат Европы»). Пусть будет так, если на это есть согласие народов некогда Великой Европы. Но мы у себя на просторах Евразии не желаем видеть ЛГБТ-парады и ненормальные однополые «семьи», так как считаем, что подобная дикость унижает человеческое достоинство, подрывает достижения эволюции разума и противоречит культурным идеалам всех великих духовных учений (индуизма, буддизма, иудаизма, христианства, ислама) и морально созидательных философских систем Востока и Запада.

Европа, вероятно, должна пройти через радикальную экзистенциальную трансформацию и новый мировоззренческий катарсис. Это неизбежно случится и, возможно, даже быстрее, чем мы ожидаем. Чем это всё закончится для Европы и какой она выйдет из такой трансформации? Кто знает, может через пятьдесят лет Старым Светом будут уже управлять лидеры новых общественных и религиозных движений, ориентирующихся не на либеральные и гедонистские ценности, но на идеи исламской культуры. По крайней мере, демографические и социальные тенденции ведущих европейских государств свидетельствуют о том, что подобные сценарии развития уже не являются чистой фантастикой[11]. Если могущественный и блистательный Рим некогда пал под натиском варваров, то почему современная Европа должна избежать фатальных последствий тяжелых ошибок своих элит в миграционной политике, в вопросах семьи и брака, в выстраивании межкультурного диалога между различными этносами и социальными группами населения?

Положение современной Европы на самом деле весьма сложное и неустойчивое[12]. Если она остаётся за пределами Евразийского пространства, то у неё сохраняются всего два основных альтернативных варианта политического и экономического существования. Первый из них – это тесная экономическая интеграция с США при суверенном политическом управлении из Брюсселя. Это, вероятно, самый желательный вариант для европейских лидеров и бизнесменов. Но он совершенно не вписывается в планы и приоритеты американского политического бомонда. Там предпочитают принципиально другую схему атлантического взаимодействия: отсутствие полноценного политического суверенитета Евросоюза при высоком торговом профиците Нового Света в экономических отношениях со Старым Светом.

Иными словами, в этой схеме Европейский Союз должен покупать дорогой сланцевый газ, американское оружие, компьютеры, машины и многое другое, но как можно меньше продавать свои товары в США. В этой связи можно вспомнить как в Вашингтоне крайне жестко, на многие миллиарды долларов наказали немецкий автогигант Volkswagen по итогам дизельного скандала 2015 года. Это был хороший повод осадить успешный бизнес немецких конкурентов. И этим поводом американцы воспользовались на все сто процентов. Вероятно, нет необходимости подробно пояснять, что для Европейского Союза обозначенная модель «атлантического экономического партнерства» (в её американской интерпретации) окажется экономически невыносимой и социально разрушительной.

Второй альтернативный вариант предполагает тесное политическое сближение Европы с США, в результате которого страны Старого Света фактически становятся новыми европейскими штатами Америки. Этот вариант выглядит ещё более гипотетическим. Не уверен, что всё это американскому политическому истеблишменту и финансовым магнатам на самом деле нужно и интересно. Америке сейчас необходимо решать свои внутренние проблемы, которые привели США к невиданной ранее дестабилизации и поставили общество на грань политического раскола.

Более того, экономическая модель развития Европы и в этом гипотетическом случае остаётся под большим знаком вопроса. Совершенно не исключено, что в Вашингтоне европейские страны будут восприниматься как поверженные конкуренты, новые квазиколонии или экономические резервации со всеми вытекающими отсюда последствиями. Этому вовсе не следует удивляться. Ведь примерно такую политику проводит руководство Европейского Союза в отношении своих периферийных новых членов и партнеров (Болгария, Румыния, Венгрия, Сербия, Латвия, Литва, Эстония и др.), принуждая их сворачивать многие виды промышленного и аграрного производства.

В качестве показательного примера тут можно вспомнить закрытие по требованию Евросоюза успешно функционировавшей и экономически выгодной Игналинской атомной станции в Литве в 2009 году. Теперь Литва испытывает острый дефицит электроэнергии и вынуждена закупать её по высоким тарифам в других странах. Поэтому нетрудно догадаться, какая, например, из авиастроительных корпораций (американская Boeing Company или европейская Airbus SE) получит козырные преференции от властей, если Европа однажды окажется объектом политического управления со стороны Вашингтона.

Вероятность второго варианта геополитического взаимодействия США и Европы, на наш взгляд, пока крайне невелика. Для европейского культурного самосознания он является суицидальным, так как означает не только потерю политического суверенитета, но и, как минимум, экономическую стагнацию при резком снижении некогда высокого уровня жизни населения. Однако такая вероятность в теоретическом анализе должна быть всё же отмечена, и мы не можем не принимать её в расчет.

Таким образом, на обозримом этапе развития мировой геополитической обстановки Европа продолжает терять своё прежде доминантное политическое и экономическое значение. Уже сейчас она является лишь условно самостоятельным игроком. Если США всё же сумеют успешно решить свои внутренние проблемы, то Европа становится периферийной частью Атлантического центра силы или полузависимой стагнирующей территорией, не выдерживающей экономическую конкуренцию с азиатскими тиграми. Подобную модель развития событий мы уже видим на примере российского рынка, где азиатские товары стремительно вытесняют товары европейские. На геополитическом арене и экономическом горизонте появляются новые весьма сильные игроки – Китай, Россия, Турция, Индия, различные альянсы стран Арабского Востока. А новая цивилизационная реальность состоит в том, что некогда блистательная и могущественная Европа уже не имеет ни экономического потенциала, ни политической воли, ни духовной пассионарности противопоставить нечто значительное этим самостоятельным игрокам.

(Публикуется по изданию:

Аблеев С.Р. Евразийский геополитический формат и современная Европа // Философские исследования и современность: Сборник научных трудов. Выпуск 10. – М.: ИПЛ, 2021. С. 7 – 16.)

 

Библиография

[1] Аблеев С.Р., Золкин А.Л., Марченя П.П. Геополитические угрозы и суверенная Россия: столкновение цивилизаций нарастает? // Журнал Белорусского государственного университета. Философия. Психология. 2019. №1. С.4-9.

[2] Золкин А.Л. Россия и евразийский культурный контекст // Философские исследования и современность: Сборник научных трудов. Выпуск 7. – М.: ИПЛ, 2018. С.47 – 53.

[3] Аблеев С.Р., Золкин А.Л., Кузьминская С.И., Марченя П.П. Цивилизационный суверенитет России: проблемы и дискуссии: монография. Изд. 2-е, перераб. и доп. – М.: МосУ МВД России, 2018.

[4] Аблеев С.Р. Евразийское пространство и геополитический полицентризм // Философские исследования и современность: Сборник научных трудов. Выпуск 8. – М.: ИПЛ, 2019. С. 9 – 14.

[5] Иванов А.В., Фотиева И.В., Шишин М.Ю. Инверсии и парадоксы европейского понимания человека // Человек восходящий: философский и научный синтез «Живой Этики». – Барнаул, АДП, 2012. С.22 – 29.

[6] Аблеев С.Р., Кузьминская С.И. Гендерная инверсия в языке и культуре // Вестник Московского университета МВД России. 2018. №2. С. 218-221.

[7] Золкин А.Л. Цивилизационный суверенитет России как философская проблема // Вестник Московского университета МВД России. 2016. №2. С.24-27.

[8] Аблеев С.Р. Европа и Евразия: проблема цивилизационного разлома // Философские исследования и современность: Сборник научных трудов. Выпуск 9. – М.: ИПЛ, 2020. С. 7 – 13.

[9] Цивилизационный суверенитет России: глобальные угрозы и стратегические перспективы. М., 2017. URL: http://users4496447.socionet.ru/files/CV.pdf (дата обращения: 07.01.2020).

[10] Галанина Н.В. Россия и Запад: ценностно-культурные основания онтологической оппозиции // Философские исследования и современность: Сборник научных трудов. Выпуск 7. – М.: ИПЛ, 2018. С.41 – 46.

[11] Фундаментальные ценности России и Запада: аксиологическое измерение столкновения цивилизаций в XXI веке. М., 2017. URL: http://users4496447.socionet.ru/files/5.Z.pdf.

[12] Лепехин В.А. «Антропологический переворот» в контексте цивилизационного развития России и Европы // Социально-гуманитарное обозрение. 2016. №1. С.116-123.

________________________________________

Читайте также:

А.В. Иванов, И.В. Фотиева, И.А. Герасимова ЕВРАЗИЙСКИЕ ГЕОПОЛИТИЧЕСКИЕ ИДЕИ В КУЛЬТУРНОМ НАСЛЕДИИ РЕРИХОВ

Иванов А.В., Шишин М.Ю. Большой Алтай: опыт региональной евразийской интеграции

Иванов А.В., Фотиева И.В., Артамонова Т.А. Алтай – Гималаи: биосферно-хозяйственные параллели и перспективы евразийского сотрудничества

Показать похожие записи
Еще от Редакция cайта
Еще в Анонс

Смотрите также

150 лет со дня рождения Н.К. Рериха: научная общественность страны широко отмечает эту дату

Это первое широкомасштабное научное мероприятие из целого цикла конференций , запланирован…